Пресса обо мне

Воронежская историко-культурная энциклопедия.

Персоналии.

Справочно-энциклопедическое издание.2006 год.

художник Александр Муханов

Муханов Александр Владимирович (р.15.8.1955 г.), художник декоративно-прикладного искусства в области металлопластики.

Окончил исторический факультет ВГУ(1984), ВХУ ДУ (1993 год, преподаватель С. И. Гелашвили, А. Н. Лавров), участник городских тематических, зональных выставок с 1989 года.

В 1972-93 годах, с перерывами работал в Воронежском творческо-производственном комбинате чеканщиком.

Принял участие в оформлении ряда городских объектов: конференц-зала Воронежа, завода радиодеталей (1973 год, под руководством Э. Г. Плотникова), театра оперы и балета (1985 год, под руководством И. П. Дикунова), ресторана "Океан" (1973 год, под руководством В. Е. Азовцова, Е. В. Зверевой).

В1992-2004 создал серию произведений (около 40) на тему откровения святого Иоанна Богослова: «Се, стою у двери и стучу. Услышь и открой..." (1995 год, медь), "... кто будет сторожить сторожей..." (1996 год, медь), "Жизнь подобна мельнице на песке, свой песок перемалывающей"(1997 год, медь) и другие.

"Апокалипсис" чеканщика Александра Муханова

Однажды зимой, во время, называемое сумерками года, при странных обстоятельствах я оказался в неказистом домишке на два входа, что затерялся меж респектабельных коттеджей, лабиринте воронежских переулков. Молодой бизнесмен, познакомивший меня с хозяином жилища, холодный и расчетливый, с небрежной усмешкой предупредил, что я буду иметь дело с очень странным человеком, одиночкой-затворником, тридцать лет изучающим алхимию. Мне предстояло сделать подробные описания весьма своеобразных картин - чеканок, автором которых и был вышедший навстречу человек в обутых на босую ногу ботинках.

Александр Владимирович Муханов поначалу не понимал, зачем понадобилось писать о его творчестве, и предчувствовал подвох. Двенадцать последних лет он чеканил на меди образы из шестой главы «Откровения Иоанна Богослова» - текста, более известного в народе как «Апокалипсис». Интересовались его чеканкой многие, но редко кто пытался ее понять.

Не разуваясь, по настеленной на пол клеенке мы прошли в тесную кухню. Глядя куда-то мимо меня, Александр Владимирович заговорил первым.

- Мы видим явления, значение которых остаются в тени. Их суть воспринимает и понимает душа. Свои работы я никогда не объясняю, считая, что смотрящий на них сам должен попытаться понять или, скорее, почувствовать их. Помните, древние говорили: «Слушай сердце свое». Загадать загадку - вот моя цель. Зритель же, если захочет, может ее разгадывать.

В середине девяностых профессиональный чеканщик Александр Муханов, много лет работая с металлом, прорисовывая на нем лики православных святых, начал писать эскизы образов из «Апокалипсиса». Чтобы точно следовать библейскому тексту, художник должен был на одном небольшом металлическом листе уместить десятки персонажей и образов. Добиваясь желаемого, пришлось изучать новые стиль и технику. Само изображение стало изрядно отличаться от привычной для России чеканки. Его стиль коллеги-профессионалы называют металлопластикой и металлографией в зависимости от конкретной работы. Про картины Муханова они говорят, что он их не чеканит, а ткет: настолько искусно и тематически точно они созданы.  При воплощении своих идей он не надеется на наитие и случайный поиск: все чеканные полотна рассчитаны заранее с ювелирной точностью, сначала он делает набросок картины на бумаге. Потом появляются эскизы. Даже при желании сейчас в них не найти ни одной лишней детали. Некоторых это даже пугало.

- Католическая графика, ее богатстве, дошедшее до нас в гравюрах Дюрера, Брейгеля и картинах Босха, а также некоторые приемы психоанализа Карла Юнга для меня оказались близки, - говорил художник.

- Мастера, пишущие православные иконы, старательно избегают острых углов. Католический стиль приемлет конфликт, в том числен изображение борьбы, постоянного противостояния Добра и зла.

Передо мной чеканка с названием «Приветствую вас, благородная дама Чума, или кто будет сторожить сторожей». Я вижу некий город, замок, строение, что-то большое. Городские ворота открыты, стражники спят. Все настолько спокойно и обыденно: что им даже лень было закрыть вход в город. Просто пришла ночь - и они уснули.

В это время к городской мостовой причаливает лодка. В ней уверенно стоит существо женского пола. Лицо у нее скрыто маской. Вместо волос - змеи, что говорит о приходящих с ней раздоре и распрях. Ее платье едва прикрывает... скелет. Это - чума, она тайно приплывает в город.

Даму встречает шут, похожий и на короля. Но все же это не король: он в лохмотьях, и их можно принять за крылья ворона. Рядом крыса - предвестница чумы. Шут-король, безусловно, проведет ожидаемую им гостью в город, и проведет беспрепятственно. Ведь он - ее союзник, поклонник, он только ждал нужного часа...

Муханов по-своему прочитал «Апокалипсис». Реалии современности, как он их водит, только подчеркивают правдивость библейских текстов. Людские пороки, заблуждения, бессмысленные поиски, самообман, иллюзии, описанные апостолом Иоанном Богословом в I веке, дожили до XXI столетия. Вот почему почти в каждой картине различим образ Иоанна, держащего в руке фонарь. Он всегда расположен отдельно. Апостол - лишь наблюдатель. От его имени идет повествование, а чеканщик - писец, вырезающий картинки на меди, как его предшественники вырубали иероглифы на камне или выцарапывали буквы на глиняных табличках. Муханов отображает на меди «Апокалипсис» ярко, насыщенно, реалистично. Его картины дают представление и о некой тайной режиссуре, которой подчинена наша жизнь. Художник исследует прошлое, настоящее и будущее человечества, ищет смысл жизни. Его картины - зримые размышления о макро- и микрокосмосе, людской сущности.

...В это сумеречное, промозглое утро я пытаюсь согреть руки о кружку горячего зеленого чая. В тесной кухне, где мы беседуем, нет окон. Тусклый уличный свет просачивается сюда из прихожей. Из полумрака комнаты Александр Владимирович выносит одну картину за другой. Я старательно фиксирую на бумаге его описания, пояснения символов, их сопоставления, трактовку и анализ. Ведь пока для меня все в диковинку: и руны, и архетипы, и атанор - средневековая алхимическая печь. Так постепенно я погружаюсь в сумерки эпохи средневековья, где еще ездят рыцари на конях, где алхимики ищут философский камень, где царствует князь мира сего.

- А взгляд православного русского на Библию глазами католических философов - наверное, такого еще не было, да и искусство это, небось, трудно приживается у нас? - спрашиваю его.

- В свое время православный Игорь Стравинский написал ряд великолепных католических хоралов, а протестант Арво Пярто - музыку, которую православие восприняло как свою. Возможно, и мое творчество приживется. Ныне считается, что апокалипсис - синоним всемирной трагедии, «конца света». Однако это слово образовано от древнегреческого «apokalypsis» - «откровение». Это - рассказ, повествование о событиях, открывшихся пророку. Апокалипсис - длительный период времени, и человечество его проходит поэтапно уже давно. Не надо столь сильно печалиться о старом, скорее нужно надеяться на новое, чистое.

Прошло время. Чеканные картины Муханова были проданы.

Молодой бизнесмен брал их в руки, и на вопрос, что же там изображено отвечал: «Какой-то каменный мужик»… На самом деле работа называлась «Скованный дьявол» - аллюзия на текст Иоанна «...И сковал Он его на тысячу лет». А другая, повествовавшая о все том же падшем ангеле - «Как ты упал с неба, денница, сын зари...»

На картине Бог обращается к дьяволу: посмотри, как ты низринулся. Почему? Из-за чего? Люцифер - падший, но ногами привязан к небу, он все равно в руках Бога. Попал он в некое подземелье, разбился и лишился лица. На том месте, где должно быть лицо сатаны - лишь пустая дыра. И встают вопросы: есть ли у падшего ангела шанс на спасение? А у нас, грешников?!

...Март обжигал холодом. Я еще долго стоял на ветру, провожая взглядом автомобиль, увозивший «Апокалипсис» Александра Муханова. Проводил прошлое и Александр Владимирович…

Борис Нестеров. Воронеж

Пересекающий время

Художник шёл по городу, звали художника Александр Владимирович Муханов. Он пересекал улицы, но на самом деле он пересекал время, и из старого города попадал в средневековый, и переставал быть Александром Владимировичем, а становился мастером, товарищем славного цеха мастеров-медников, имеющим право ставить на своих работах клеймо.

Перед ним лежала раскрытая книга «Откровение Иоанна Богослова», он читал ее, а потом писал заново на чистых листах меди. Его мастерскую наполняли образы этой бессмертной книги, ее символы и загадки. Это была не только работа руки, глаза и раскаленной меди, но беседа, спор с теми, кто тоже мыслил символами. Это была перекличка с Апокалипсисом» Дюрера, с Брейгелем и Босхом.

Если бы мы могли представить его за работой, то, конечно, это было бы огненное видение: халколиван - это значит медь расплавленная, медь текущая, как магма из Вулкана, горящая, сияющая. Но мы не умели пересекать время, поэтому приходили на выставку его работ и вглядывались в них, как вглядывался автор «Апокалипсиса» в книгу за семью печатями историю мироздания, которая видна Богу в запредельном мире. Только тот может проникнуть в неё, кто стоит по ту сторону тварного бытия. Умение пересекать время дар Божий.

Время единственный процесс, который Совершенно необратим, и именно в этом яснее всего сказывается жестокость падшего детерминированного мира. Всё можно исправить, только время нельзя обратить вспять. Наде неумолимое время, втянутое в пространство медных листов, подобно року исчезает в тайном знании «Апокалипсиса». Мир полностью трансформируется, время исчезает и свершается Тайна Божия.

Главное в работах художника – не символы, а то, что кроется за ними, то, что ясновидец хотел сказать нам о том, что было ему открыто: не форма, а сущность. Воплощая в металлопластике разные этапы христианской эсхатологии, художник, пересекающий время живет так, как будто Страшный суд наступит завтра, работает, так как будто впереди у него Вечность.

« Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос мой и отворит дверь, войду я к нему и буду вечерять с ним и он со мной…»
«Я есмь Испытующий сердца, воздам каждому из вас по его делам…»
«Апокалипсис» глава 3.